«Лейтенантская проза»: Константин Дмитриевич Воробьев

Ко Дню Победы Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ) представляет цикл публикаций о «лейтенантской прозе».

Константин Дмитриевич Воробьев.

Константина Воробьева в равной степени можно назвать и одним из самых ярких, и одним из самых недооцененных представителей «лейтенантской прозы». Его книги мучительно пробивались в печать, его произведения при жизни автора беспощадно критиковали, на литературную премию он был номинирован спустя почти полвека после смерти.

Родился Константин Дмитриевич в 1917 г. в небольшом селе Нижний Реутец Курской губернии, где провел детство и юность. Судьба не баловала его с самого рождения. Семья будущего писателя бедствовала, уже в 14 лет Константин устроился работать в сельский магазин, которым заведовал его отчим. Но вскоре отчима обвинили в недостаче и посадили, Воробьевы с трудом пережили страшный голод, который разразился на курской земле в 1933 г.

После окончания школы Константин Воробьев поступил учиться в сельскохозяйственный техникум в Мичуринске, однако работа на земле его не привлекала. Гораздо больше юноше нравилось писать, ему даже посчастливилось устроиться литературным сотрудником в районную газету. Здесь, правда, тоже не все вышло гладко: Воробьев написал стихи на смерть В.В. Куйбышева, в которых пожелал Сталину «в краткий срок» оказаться в аду вместе с покойным. Хотя дело не получило широкой огласки, редактор газеты поспешил избавиться от проблемного сотрудника. В мае 1936 г. К. Воробьев уехал в столицу, домой так никогда и не вернулся, хотя в последние годы жизни мечтал только об этом.

Продолжить образование в Москве у Воробьева толком не получилось, зато удалось найти место на заводе «Свердловец»: сначала простым грузчиком, а спустя несколько месяцев – и литературным сотрудником заводской многотиражки. Именно здесь были впервые опубликованы его стихи и рассказы. В 1938 г. Воробьева призвали в армию. Служить ему довелось в Белорусском военном округе, где его, как опытного литработника, определили ответственным секретарем дивизионной газеты «Призыв».

После демобилизации К. Воробьев стал литсотрудником газеты Академии им. Фрунзе, откуда накануне Великой Отечественной войны был направлен на учебу в Московское Краснознаменное пехотное училище имени Верховного Совета РСФСР. Уже в октябре 1941 г. он был выпущен из училища в звании лейтенанта и направлен под Клин, где разворачивались ожесточенные бои. В конце ноября Воробьев был контужен и оказался в плену.

О том, что с ним происходило дальше, писатель рассказал в своей первой повести «Это мы, господи!..», которой был предпослан эпиграф из «Слова о полку Игореве»: «Лучше быть убиту от мечей, чем от рук поганых полонену». В ней он излил, исторг из себя на бумагу все пережитые унижения, всю боль и ужас плена.

Лагеря военнопленных сменяли один другой – Клинский, Ржевский, Смоленский. По дороге в Каунасский лагерь Константин Воробьев предпринял первую попытку побега, привязав к окошку товарного вагона обмотку и на ходу спрыгнув с поезда. При падении он повредил ногу, долго плутал по литовским лесам, время от времени решаясь попросить у местных крестьян еды. Вскоре беглец был задержан полицаями и доставлен в тюрьму в Паневежисе. Затем был «знаменитый Саласпилсский лагерь под Ригой, где, в косячке соснового леса, все сосны, сколько может дотянуться рука человека, обглоданы военнопленными от коры», потом лагерь в Шауляе.

На исходе второго года плена Воробьев решился на новый побег. Решимости придало знакомство с будущей женой Верой Дзените, которую встретил, когда в составе группы заключенных шел на работы. Рискнул заговорить и, спросив ее имя и адрес, пообещал найти.

Его побег 24 сентября 1943 г. был удачным, и с тех пор писатель считал этот день своим вторым днем рождения. Константин Воробьев попал к партизанам, и еще год, до прихода Красной армии был командиром группы партизанского отряда имени Кейстута (Кистутиса), принимал участие в шяуляйском подполье. Именно здесь, на конспиративной квартире им за месяц была написана повесть «Это мы, господи!..» (первое название – «Дорога в отчий дом»).

В июле 1944 г., в ходе Шауляйской наступательной операции город был освобожден. В октябре К. Воробьев был назначен заместителем начальника штаба противовоздушной обороны Шауляя, а в марте 1945 г. – его начальником. Эти месяцы вместили в себя многое – проверки в «Смерше», поручительство товарищей по партизанскому отряду, наконец, женитьбу. Он сдержал слово, разыскав Веру, в 1944 г. они поженились. Несмотря на то, что ему удалось доказать свою непричастность к каким бы то ни было преступлениям в период плена, военную службу пришлось оставить, в марте 1947 г. он уволился из армии.

Семья перебралась в Вильнюс, где Воробьеву удалось устроиться на работу в торговлю. За несколько лет он успел побывать начальником управления рабочего снабжения Министерства промстройматериалов, инспектором-ревизором, заместителем управляющего областной базой сельхозснаба, заведующим магазином. Лишь в 1953 г. он смог получить место заведующего отделом литературы и искусства газеты «Советская Литва». Несколько раз пытался уйти из нее, перейдя на «профессиональное положение писателя», но снова и снова возвращался, не имея возможности прокормить семью литературным трудом.

Сразу после войны К.Д. Воробьев отправил свою повесть «Дорога в отчий дом» в редакцию журнала «Новый мир». Это было, конечно, и дерзко, и наивно. Если уж некрасовская повесть «В окопах Сталинграда», посвященная подвигу защитников легендарного города, навлекла на себя гнев литературных чиновников, то произведению о немецком плене тем более не было места на страницах советского журнала. Долгое время рукопись повести считалась утраченной, и лишь в 1986 г. она была обнаружена в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ) в архивном фонде «Нового мира». В том же году вдова писателя смогла опубликовать ее в журнале «Наш современник», где произведение получило название «Это мы, господи!..».

Первым отдельным изданием прозы Константина Воробьева стала книга рассказов «Подснежник», которая вышла в Вильнюсе в 1956 г. За ней последовали сборники «Седой тополь: Повести и рассказы» (1958) и «Гуси-лебеди: Рассказы» (1960). На прозу Воробьева обратили внимание. Ю.В. Бондарев в 1960 г. приветствовал приход в литературу «талантливого писателя, скромного, нешумного, но писателя со своим миром, со своей добротой, со своей интонацией».

В 1962 г. главный редактор журнала «Нева» Сергей Воронин опубликовал новую повесть Константина Дмитриевича «Крик», посвященную короткой истории любви командира взвода и молоденькой кладовщицы подмосковного колхоза, по территории которого прошла линия оборона Красной армии. Образ главного героя, конечно, был автобиографичен. В своей рецензии на «Крик» в «Новом мире» Ю.В. Бондарев отмечал «суровую и вместе с тем щемяще-горькую интонацию, которая сразу же придает четкую реалистическую окраску короткой истории фронтовой Любви».

При всех своих несомненных достоинствах «Крик» стал своего рода «пристрелкой» перед выходом главной военной повести К.Д. Воробьева – «Убиты под Москвой», которая была с купюрами опубликована в «Новом мире» в 1963 г. Написанные с разницей почти в двадцать лет, повести «Это мы, господи…» и «Убиты под Москвой» составили своего рода дилогию, объединенную трагической судьбой одного героя, хотя и названного автором по-разному.

В центре повести «Убиты под Москвой» – история гибели роты кремлевских курсантов во время обороны Москвы осенью 1941 г. Трагедия молодых кремлевцев и их командира капитана Рюмина, увиденная глазами командира взвода, лейтенанта Алексея Ястребова, была жестоко раскритикована в прессе. Один из самых одиозных партийных критиков тех лет Григорий Бровман, сам прошедший войну военным корреспондентом и требовавший от писателей-фронтовиков придерживаться «правды исторического оптимизма», охарактеризовал повесть как «реестр страданий, ужасов и смертельно изуродованного тела».

На фоне обвинений в клеветническом и очернительском характере повести почти не были слышны голоса ценителей воробьевской прозы. Одним из них был Виктор Астафьев, автор ряда вдумчивых и благожелательных рецензий на произведения Воробьева, его многолетний корреспондент и защитник от «тех, что мешками проливали кровь в газетах и после войны сумели доказать доверчивым читателям, что именно там, в газетах и была самая настоящая и страшная война».

После военных повестей К.Д. Воробьев хотел обратиться к деревенской теме, но эти его произведения не печатали или печатали с огромными купюрами. В последние годы жизни писатель, страдавший от смертельной болезни, страстно рвался из Литвы на родину, но так и не смог реализовать свою мечту. Он умер незадолго до тридцатой годовщины Победы, 2 марта 1975 г. Лишь через двадцать лет после смерти прах писателя был перезахоронен его вдовой В.В. Воробьевой на родной земле.

Пожалуй, самые проникновенные слова о Константине Воробьеве принадлежат Евгению Носову – писателю-фронтовику, хорошо знавшему цену «окопной» правды его произведений: «…Сквозь его взволнованные страницы еще заочно угадывается человек, наделенный личной отвагой, пламенным гражданским мужеством, взрывным зарядом темперамента и самопожертвования, чутким и ранимым сердцем, в чем я и убедился уже потом, при близком знакомстве с писателем. Константин Воробьев … сгорел преждевременно, так и не дочеканив заветных своих страниц».

Автор: К.В. Яковлева, Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ).

Источник: https://vk.com/rusarchives?w=wall-164851212_4893

Участники событий:

• Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович, фактический руководитель СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС, генералиссимус Советского Союза.

Участники событий:

• Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович, фактический руководитель СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС, генералиссимус Советского Союза.